Цитаты Булвер – Литтона
Эдвард Джордж Булвер – Литтон, 1803-1873 гг., английский писатель и политик.
Тем, кто полагает, что у них нет времени для физических упражнений, рано или поздно придется найти время для болезни.
В шестьдесят лет человек начинает осознавать ценность домашнего очага.
Великий секрет красноречия — оставаться серьезным.
Все мы философы для других, но не для себя; в момент, когда мы начинаем чувствовать, мы перестаем предаваться мудрым размышлениям. Гений делает то, что может, а талант — то, что должен.
Дружба — вино существования, любовь — хорошая чарка водки.
Дурак льстит самому себе, умный льстит дураку.
Если прекрасное лицо — это рекомендательное письмо, то прекрасное сердце — это верительная грамота.
Если ты мудр, то благодаря себе самому, если велик — то благодаря счастью.
Есть две вещи, которых мудрый человек должен избегать: это слава и любовь.
Есть только одна философия, хотя и разделившаяся на тысячи школ, и имя ее — стойкость. Нести свой удел — значит побеждать.
Истинная философия скорее старается разрешать, чем отрицать.
Лишить сердце желаний — все равно что лишить землю атмосферы.
Любовь — занятие досужего человека и досуг занятого.
Наука — океан. Она одинаково открыта для человека и для фрегата. Один плавает в нем с ценными товарами, другой хочет только привезти домой улов сельдей.
Не так трудно умереть за друга, как найти друга, который стоил бы того, чтобы умереть за него.
Нередко в человеческой природе уживается то противоречие, что люди, одаренные воображением и гением, в то же время отличаются глубоким здравым смыслом, который умеют обращать на пользу других, хотя сами и пренебрегают пользоваться им в своих интересах.
Нет ничего заразительнее энтузиазма; он ворочает камни, он очаровывает скотов. Отказывайтесь болеть. Никогда не говорите людям, что вы больны; никогда не признавайтесь в этом себе. Болезнь — это одна из тех вещей, которым человек должен сопротивляться по принципу натиска.
Перо могущественнее меча.
Популярность — преимущество, приобретаемое главным образом отрицательными качествами, и чем меньше у кого либо притязаний на то, чтобы вызвать удивление, тем больше прав на то, чтобы пользоваться любовью.
Реформа — это исправление злоупотреблений; революция — это переход власти.
Сколько бы мы ни странствовали, счастье наше всегда будет находиться в узком кругу и среди вещей, находящихся в нашей непосредственной обстановке.
Содержание воздушных замков обходится очень дорого.
Угрызения совести — эхо утраченной добродетели.
Уроки злосчастия не всегда спасительны; иногда они смягчают и исправляют человека, но как часто они делают его черствым и испорченным.
Часто из самых наших слабостей рождаются сильнейшие принципы нашего поведения, как из желудя, занесенного легким ветерком, вырастает дуб, не боящийся бури. Человек, в сущности, не имеет над собой другого суда, как суд своей совести. Поэтому он не больше должен был бы заботиться о призраке, который зовется общественным мнением, чем бояться повстречать привидение, проходя ночью через кладбище.
Что прошло — то прошло. Будущее же принадлежит тем, кто достаточно добродетелен, чтобы раскаиваться, и тем, у кого достаточно сил, чтобы загладить свою вину.
Энтузиазм — это гений искренности, и истина без него не одерживает побед.