Биография и цитаты Оноре Марселя

Марсель Габриэль Оноре, 1889-1973. Французский философ, драматург, родоначальник католического экзистенциализма.

Автор работ: «Метафизический дневник» (1925), «Быть и иметь» (1935), «Таинство бытия» (1951)  и других.

Родился в Париже в семье дипломата. Детство провел в Стокгольме. Образование получил в лицее Карно и Сорбонне.

В 1929 г, в возрасте 40 лет, принял католичество. С 1926 г. работал в издательстве «План», возглавляя серию «Зарубежные писатели». В 1950 г. его философия была осуждена Папой, как несовместимая с христианскими догматами.

После этого Марсель назвал свою философию «христианским сократизмом, или неосократизмом».

 

Болезнь и смерть составляют сердцевину нашей участи.

Будь у каждой пьесы в самом деле счастливая развязка, эти сочинения вызвали бы у меня недоверие.

Время — пучина; головокружение при мысли о том, что в его глубине — моя смерть и она меня поглощает.

Всякое предательство есть не что иное, как нарушенная верность.

В значительной мере от нас зависит, живут ли ушедшие из жизни в наших воспоминаниях или нет.

В мире проблем, кажется, откровению почти не отводится места.

В корне отчаяния лежит следующее утверждение: нет в реальности ничего, что могло бы мне внушить доверие, ничто не надежно.

В основе практического отношения к евангельским рассказам лежит скрытое убеждение в том, что «так» быть не могло.

В своей основе пространство и время каким-то образом являются формами искушения.

Главное для человека — признавать и, в известных случаях, признавать также свои ошибки, свои заблуждения.

Мы демонстрируем то, что мы имеем, мы раскрываем то, что мы есть (частично, конечно).

Мысль, не опирающаяся на примеры, рискует раствориться в вакууме.

Мы не можем мыслить так, словно не было до нас столетий христианства.

Мы не одиноки в мире и что бы мы не делали, мы в ответе за происходящее с другими.

Надежда возможна только в мире, где есть место чуду.

Надежда — это не какое-то застывшее ожидание.

Нельзя никогда забывать, что Бог — не кто-то…

Обладать — это значит почти неизбежно быть обладаемым.

Отрешенность святого существует внутри реальности.

От зрителя требуется усилие, работа рефлексии: ее можно стимулировать, но отнюдь не навязывать.

Очень скоро мне довелось убедиться, каким нелепостям может дать поюд слово «экзистенциализм», особенно в среде светских дам.

Попытка провести демаркационную линию между проблемой и таинством обречена на неудачу.

Революционер, который решает погибнуть за революцию или за партию и т. д, сливается в одно целое с тем, за что он отдает свою жизнь.

Самое автономное существо в известном смысле является самым связанным.

Самоубийство связано с неспособностью служения.

Сомнение — это всегда разрыв, по меньшей мере на время.

Сон — тоже функция, ее нужно осуществлять, чтобы можно было выполнять другие функции.

Сосредоточиваясь, я занимаю позицию в отношении собственной жизни.

Спонтанные возражения могут показаться неопровержимыми.

Существо, абсолютно посвятившее себя другим, не признает себя вправе свободно располагать собой.

Там, где есть созидание, нет и не может быть деградации.

Там, где полнота и развитие не имеют места, жизнь утрачивает внутреннее оправдание.

Театр — ткань более живая, способная к внутреннему восстановлению, чем собственно философская мысль.

Тело есть фиксированный результат истории.

Техника приходит на помощь любому желанию и любому страху.

Техника — это нечто, что человек отныне вынужден нести, как несут свой жребий, отказ от нее для него был бы равнозначен самоотрицанию.

То, что произошло недавно, является ли оно более старым или более молодым?

Философом экзистенции меня сделала война.

Художественное творчество предполагает уход в себя, это отступление.

Человек все менее способен укрощать свою власть над техникой.

Человек может то, что может его техника, но одновременно эта техника оказывается не в состоянии спасти его от него самого.

Человек, которым можно располагать, это тот, кто способен быть со мной целиком и полностью в то время, когда я в нем нуждаюсь.

Чтобы добраться до острова, необходима переправа.

Что такое мое тело, которому я одновременно и хозяин, и раб?

Я могу продолжать верить только при условии, что буду выполнять свое обязательство.

Гордыня ничуть не исключает ненависти к себе, она может вести к самоубийству.

Государству ведомы лишь абстрактные понятия.

Для меня не может стоять вопроса о том, чтобы воздержаться от безоговорочного осуждения расизма, в каком бы он ни был обличье. С другой стороны, я не признаю нетерпимости в вопросах религии. Вот два случая, когда философ должен занимать поистине воинственную позицию.

Думать о ком-то другом — значит каким-то образом утверждать себя перед лицом другого.

Душа существует только благодаря надежде: надежда, возможно, является самой тканью нашей души.

Есть то, что называют жизнью, и нечто другое, что называют существованием. Я бы выбрал существование.

Желать — значит обладать, не обладая.

Идеолог — это один из самых опасных человеческих типов, ибо он, сам не сознавая того, становится рабом умерщвленной части его самого; и это рабство неизбежно стремится внешне
превратиться в тиранию.

Жизнь в мире, сосредоточенном на идее функции, имеет своим уделом отчаяние, отчаяние — ее исход, потому что в действительности это — мир полый внутри, он пустая оболочка.

Идея существует в той мере, в какой находит последователей.

Интимность — это поистине фундаментальное понятие.

И «да» и «нет»: это единственный ответ, когда дело касается нас самих; мы верим и мы не верим, мы любим и мы не любим, мы есть и нас нет; это происходит от того, что мы — на пути к цели, которую, всю целиком, мы видим и мы не видим.

Каждому из нас в любой момент грозит опасность впасть в стадную мораль, в конформизм, в мораль абсолютно иррациональную.

Любовь или уважение к истине ведет к верности.

Мир, в котором недоставало бы смерти, был бы миром, в котором надежда могла бы существовать лишь в скрытом состоянии.

Мое тело, лишенное движения, — это всего лишь мой труп.

Может быть верность только человеку, а не идее или идеалу.

Мыслить — значит распознавать структуру.

Мысль соотносится с бытием, как зрение со светом.

Популярно
Комментарии и отзывы