Афоризмы и цитаты Айрис Мердок

Айрис Мердок, (1919-1999), английская писательница

Бывает, что близкие друзья соглашаются между собой о том, что в чем‑то важном они не согласны, и эту область обходят молчанием.

Художники – обидчивый народ.

Есть люди, которые от природы являются «уничижителями», «принизителями» других. Наверно, всякий человек кого‑нибудь унижает. Иначе надо быть святым. Но большинство знакомых благополучно уходят из нашего сознания, как только мы перестаем их видеть. С глаз долой – из сердца вон, такова хартия человеческого выживания.

В каждом есть, вероятно, глубоко запрятанная жилка зловредности.

Беды наших друзей мы, естественно, воспринимаем с определенным удовольствием, которое вовсе не исключает дружеских чувств. Отчасти, но не полностью это объясняется тем, что нам импонируют полномочия помощника, которые нам при этом достаются. И чем внезапнее или неприличнее беда, тем нам приятнее.

Неодобрительное отношение к творчеству другого служит у художников почвой для самой глубокой вражды.

Некоторые женщины, я бы сказала даже, многие женщины, по моим представлениям, отличаются какой‑то зыбкостью. Не здесь ли кроется основная разница между полами? Может быть, это просто отсутствие эгоизма в женщинах? (С мужчинами, по крайней мере, все ясно.)

Мужчины, несомненно, играют в жизни роли. Но и женщины тоже играют роли, только менее четкие. В театре жизни им достается меньше выигрышных реплик.

Женский плач пугает и мучит нас сознанием вины…

Все мужчины, в сущности, презирают женщин. А все женщины боятся мужчин. Просто мужчины физически сильнее, вот и все, в этом все и дело. Они пользуются своей силой, за ними всегда последнее слово.

Брак – это долгое плаванье в тесной каюте. Естественно, нервы сдают. В каждом женатом человеке сидит скрытый зверь, иначе просто не может быть.

Не одобрять вещи – это куда ни шло. Плохо не одобрять людей. Можешь оказаться в изоляции.

Надо уметь держать язык за зубами. Не только не судачить, но иногда даже не думать о других людях. Настоящие мысли рождаются из молчания.

Надерганные из жизни подробности – это не искусство.

Подслушанные сплетни и подсмотренные подробности – это еще не искусство.

Без воображения остаются, с одной стороны, идиотские детали, с другой – пустые сны.

Искусство – это не болтовня плюс выдумки. Искусство рождается из бесконечного самоотречения и безмолвия.

Странный и бурный мир – мир супружества.

Бессмысленно быть художником, если не добиваться совершенства.

Выразить в письме какое‑нибудь пожелание равносильно тому, чтобы осуществить его. Письмо – это стена, за которой можно спрятаться, отсрочка важных свершений, защитный талисман, заговоренный от жизни, это почти безошибочный способ воздействия на расстоянии (а также, нельзя отрицать, способ свалить с себя ответственность). Письмо дает возможность остановить мгновение.

Уродливое и недостойное особенно трудно, труднее даже, чем дурное, поддается переработке в приемлемое для обеих сторон прошлое. Мы готовы простить свидетелей нашей низости, но не свидетелей нашего унижения.

Искусство – неблагодарный и часто безвозмездный труд…

Самое важное, что должен научиться делать писатель – это рвать написанное. Искусство имеет дело с Правдой, и не главным образом, а исключительно. Эти два слова, в сущности, синонимы. И художник ищет особый язык, чтобы высказать на нем правду.

Сколько беспокойства с этими поездами. В них воплощается для нас угроза полной, необратимой неудачи. Кроме того, в них грязно, шумно, очень много незнакомых людей, в них убеждаешься, что жизнь полна досадных неожиданностей: разговорчивых спутников, детей.

Удивительно, как трудно порой назвать терзающее тебя чувство. Бывает, что это и не нужно, а бывает ужасно важно.

Женщины, быть может бессознательно, передают дочерям свою глубокую неудовлетворенность жизнью.

Женщинам всегда приходится мириться с эгоизмом мужчин, такая уж у них участь.

Как легко становится человеку, когда он может отступить назад и даже признать свое поражение, признать поражение в таком контексте, где нет опасности, что это прозвучит фальшиво! Когда верующий – счастливый человек! – просит бога отпустить ему не только те грехи, которые он за собой помнит, но и те, которых он не помнит, и, еще того трогательнее, те грехи, которых он, по темноте своей, вообще за грехи не считает, каким грандиозным должно быть даруемое ему чувство освобождения и наступающего затем покоя!

Возможно, всякий художник должен быть немного маньяком, сознавать себя Богом. Не должен ли всякий художник испытывать иногда восторг от своей работы, упиваться ее блеском, видением ее совершенства?

Мало кто из художников интересуется своими современниками. Кто имеет кумиров в сегодняшнем дне, сам принадлежит дню вчерашнему.

Только того, кто вульгарен, может беспокоить хвала, которая достается другим. Чувство собственного превосходства чуждо зависти, не ведает точной меры, вероятно, полезно, быть может, необходимо. И столь же необходимо чувство собственного ничтожества, то сознание пределов своих возможностей, которое должен иметь художник, различая за жалкими плодами своих трудов головокружительный, сияющий призрак совершенства.

Для мужчины естественнее представлять себе любовь в образе женщины; для женщины – в образе мужчины.

Все наши неудачи в конечном счете – любовные неудачи.

Когда по настоящему любишь, кажется, что, кроме любви, ничего на свете нет.

Как непосильна бывает для нас любовь, которую испытывает к нам кто то.

Музыка, как зловещее бормотание на языке, который тебе почти не понятен, и ты с ужасом подозреваешь, что бормочут о тебе.

Косметика — боевая раскраска женщин.

Какие грандиозные преграды стоят на пути близости между людьми и как они рассыпаются от одного легчайшего прикосновения.

Неизвестное всегда представляется значительнее, чем оно есть на самом деле.

Человеческое счастье редко ничем не омрачается, а безоблачное счастье само по себе вселяет испуг.

Слова существуют для сокрытия истины.

Для большинства из нас промежуток между «О, я мечтаю о будущем» и «Ах, уже поздно, всё в прошлом» так мал, что в него невозможно втиснуться.

Ирония — вид такта, чувство пропорции при отборе форм для воплощения красоты.

Человеческая душа не предназначена для постоянного соприкосновения с душой другого человека.

Откровенная глупость может быть неотразима в женщинах.

Любопытство — это своего рода милосердие.

Только при свете искусства могут быть исправлены дела человеческие.

Слушать про чужие переживания ещё скучнее, чем чужие сны.

Как трудно даже лучшему из нас сохранить равнодушие к миру.

В посредственных произведениях главный герой — всегда автор.

Чтобы свернуть тирана в обществе и в личной жизни, надо уметь ненавидеть.

Есть ситуации, которые нельзя распутать. Можно только уйти.

Чтобы существовать как личность, надо уметь провести границу и сказать чему-то нет.

Мы закрываем глаза на то, что делаем, покуда не оказывается, что уже ничего нельзя изменить.

Все мы знаем только кусочки чужих жизней и очень бы удивились, если б смогли увидеть всё.

Любовь — это когда центр вселенной внезапно смещается и перемещается в кого-то другого.

Разлюбить — это в высшей степени поучительно. Некоторое время видишь мир совершенно другими глазами.

Есть женщины, в которых бурлит некая энергия, которая как будто открывает перед вами мир; а потом в один прекрасный день обнаруживается, что вас пожирают живьём.

Между женатыми и холостяками существует некая родовая вражда.

Он вел двойную жизнь. Значит, он был лжецом? Нет, лжецом он себя не чувствовал. Он был человеком с двумя правдами.

Человек безудержных страстей привлекателен только в книгах.

Ревность родится вместе с любовью, но не всегда умирает с ней.

Ревность — это один из самых мерзких и самых простительных грехов.

Детская беда безгранична. Отчаяние у взрослого, пожалуй, несравнимо с отчаянием ребенка.

Когда у человека есть тайная радость, ему приятно потолковать о чем угодно, о предметах совершенно посторонних.

Когда проходит первоначальное озарение, любовь требует стратегии; отказаться от неё мы не можем, хотя часто она и означает начало конца.

Все человеческие дела несерьезны, но относиться к ним нужно серьезно.

Для большинства из нас промежуток между «О, я мечтаю о будущем» и «Ах, уже поздно, всё в прошлом» так мал, что в него невозможно втиснуться.

Выставить человека за дверь — лучший способ заставить его поразмыслить над тем, что осталось по ту сторону двери.

Домовитость — спасение для многих женщин.

В театре жизни женщинам достаётся меньше выигрышных ролей и реплик.