Цитаты Халиля Джебрана
Халиль Джебран Джебран, 1883—1931 гг, ливанский писатель-эссеист, художник.
Если сердца сближены муками грусти, их не дано разлучить блеску и пышности радости. Узы грусти связывают сердца крепче уз блаженства и радости. Любовь, омытая слезами, чиста, прекрасна и вечна.
Аскетизм — это насилие над телом, умерщвление его желаний.
Безобразен единственно лишь страх души перед лицом ее собственной памяти.
Безумец — музыкант не в меньшей степени, чем ты или я; только его инструмент немного расстроен.
Бесплодная женщина всегда навлекает на себя ненависть супруга, ибо эгоистическое чувство внушает мужчине, что дети — продолжатели его жизни, и он стремится иметь потомство в надежде жить на земле вечно.
Богатства отцов почти всегда приносят несчастье детям.
Быть понятым — значит стать вровень со всеми.
Быть щедрым — значит давать больше, чем ты можешь; быть гордым — значит брать меньше, чем тебе нужно.
В глубине ваших надежд и желаний лежит молчаливое знание запредельного; и, как семена, спящие под снегом, ваше сердце видит сны о весне. Верьте снам, ибо в них скрыты врата в вечность.
В нашей сегодняшней печали нет ничего горше воспоминания о нашей вчерашней радости.
В сердце того, кто страстно стремится к красоте, она сияет ярче, чем в глазах созерцающего ее.
Ваш разум и страсть — руль и паруса вашей плывущей по морю души. Если паруса порваны или сломан руль, вы можете лишь носиться по волнам и плыть по течению либо неподвижно стоять в открытом море. Ибо разум, властвующий один, — сила ограничивающая; а одна страсть — пламя, сжигающая самого себя.
Великий певец — тот, кто поет наше молчание.
Великодушие состоит не в том, чтобы ты дал мне нечто такое, в чем я нуждаюсь более тебя, но чтобы ты дал мне то, без чего сам не можешь обойтись.
Вера — оазис в сердце, которого никогда не достигнуть каравану мышления.
Взойти на трон — это значит продаться в рабство.
Воспоминание — род встречи.
Всё великое и прекрасное, что есть в этом мире, рождено от единой мысли или единого чувства внутри человека. Все известные поныне творения прошлого были, прежде чем возникли, тайной мыслью в мозгу мужчины или нежным чувством в груди женщины. Все великие революции — времена, когда ручьями текла кровь и свободе поклонялись, как богине, — были фантастической мыслью, блуждавшей по извилинам мозга одного человека, затерянного среди тысячи других людей. Разрушительные войны, которыми ниспровергались троны и уничтожались царства, были идеей, что тайно волновала одного человека. Возвышенные учения, изменившие ход жизни человечества, были поэтической мечтой одиночки, отдаленного гениальностью от его окружения.
Вы можете стать свободными лишь тогда, когда даже само желание искать свободу станет для вас уздой и вы перестанете говорить о свободе как об искомом и достигнутом.
Высочайшая добродетель в этом мире может в том оказаться пустячной.
Гений — песнь малиновки в начале запоздалой весны.
Достигнув конца того, что следует знать, ты окажешься в начале того, что следует чувствовать.
Достигнув сердца жизни, ты найдешь красоту во всем, даже в глазах, которые слепы к красоте.
Достигнуть зари можно только тропою ночи.
Душа — зеркало, перед которым проходят события жизни, отражающие картины этих видений и образы тех фантазий.
Если все, что говорят о добре и зле, правда, тогда вся моя жизнь — одно непрерывное преступление.
Если кто то оскорбит вас, вы можете забыть оскорбление, но если вы оскорбите кого то, вы будете помнить об этом всегда.
Есть ли больший недостаток, чем подмечать чужие недостатки?
Жажда покоя убивает страсть души, а потом идет, ухмыляясь, в погребальном шествии.
Желание — полужизнь, равнодушие — полусмерть.
Женщина, которую боги одарили красотой души, соединенной с красотою тела, — это и явь, и загадка. Истина ее открыта тем, кто смотрит на нее глазами чистоты и любви, но спрятана в тумане смятенной растерянности от жаждущих описать ее словами.
Жизнь без любви подобна дереву без цветов и плодов.
Жизнь на самом деле есть тьма, когда нет стремления. Всякое стремление слепо, когда нет знания. Всякое знание тщетно, когда нет труда. Всякий труд бесплоден, когда нет любви.
Жизнь — не только наслаждение, а стремление, кипение и страсть.
Жизнь — это остров в море одиночества и уединения.
Жизнь — это шествие. Для того, кто идет медленным шагом, оно слишком быстро, и потому он выходит из него. А тот, чья поступь легка, считает его необычно замедленным и тоже из него выходит.
За пределами красоты нет ни религии, ни науки.
Забвение — род свободы.
Завистник невольно расточает мне похвалы.
Знать истину следует всегда, изрекать — иногда.
Значимость человека определяется не тем, чего он достиг, а скорее тем, чего он дерзает достичь.
Искусство — шаг из природы в Бесконечность.
Истина, как и всё прекрасное в этом мире, оказывает свое благотворное влияние только на того, кто испытал на себе жестокое влияние лжи. Истина и есть то скрытое чувство, которое учит нас радоваться жизни и заставляет желать этой радости для всех людей.
Истинная вера — не показная вера в храмах, проявляющаяся в обрядах, обычаях, а скрытая в сердцах, созревшая в поступках.
Истинно великий человек — тот, кто никого не станет учить и ни у кого не станет учиться.
Истинно добр тот, кто един со всеми, кого мнят злыми.
Истинное искусство — не в высоких и низких нотах, не в звонких словах стихотворения и в линиях и в красках картины, оно — в тех молчаливых трепещущих паузах, что возникают между тонами песни, в тех волнующих оттенках поэмы, что безмолвно, уединенно и скрыто пребывают в душе поэта, оно — в откровении картины, созерцая которую, ты видишь вдали нечто неведомое и прекрасное.
Источник страха — в вашем сердце, а не в руках устрашающего.
Когда мужчина касается рукою руки женщины, оба они касаются сердца вечности.
Когда ты стоишь спиною к солнцу, то видишь только свою тень.
Когда ты упиваешься своей любовью к ближнему, она перестает быть добродетелью.
Конечная любовь ищет обладания любимым, бескрайней — не нужно ничего.
Красота есть вечность, глядящаяся в зеркало.
Красота есть тайна, постигаемая нашими душами, что ликуют и ширятся, отдаваясь ее власти, а разум в недоумении останавливается перед ней, не в силах найти название и воплотить в слова. Это — скрытый поток частиц между чувствами видящего и истиной видимого; это — излучение святая святых души, озаряющее внешность человека: так жизнь из глубин семени обращается красками и ароматами цветка; это — полное понимание между мужчиной и женщиной: возникнув мгновенно, оно порождает высочайшее стремление — ту духовную близость, которую и называют любовью.
Красота — не потребность, а экстаз. Это не жаждущие уста и не пустая протянутая рука, но пламенное сердце и очарованная душа. Это не образ, что вам хотелось бы видеть, и не песня, что вам хотелось бы слышать, но образ, который вы видите, даже если сомкнете глаза, и песня, которую вы слышите, даже если закроете уши.
Красота — то, к чему у тебя есть влечение в душе; то, что ты видишь и хотел бы дать, а не взять; при встрече с красотой ты чувствуешь, как тянутся к ней глубины твоей души.
Красота — то, что тела считают испытанием, а души — благодеянием; это союз между печалью и радостью. Красота — то, что ты видишь, хотя оно скрыто, узнаешь, хотя оно и неведомо, и слышишь, хотя оно немо. Это сила, которая зарождается в святая святых твоего существа и кончается за пределами твоей фантазии.
Любите друг друга, но не превращайте любовь в цепи. Пусть лучше она будет волнующим морем между берегами ваших душ… Пойте, пляшите вместе и радуйтесь, но пусть каждый из вас будет одинок, как одиноки струны лютни, хотя от них исходит одна музыка.
Любовники обнимают скорее то, что есть между ними, нежели друг друга.
Любовь — единственная свобода в этом мире, ибо она поднимает душу к вершинам, не доступным ни для людских законов и обычаев, ни для законов и велений природы.
Любовь и сомнение никогда не уживутся друг с другом.
Любовь, которая ищет что либо помимо раскрытия своей собственной тайны, — это не любовь, а расставленные сети, в которые уловляется лишь бесполезное.
Любовь, которая не всякий миг рождается, всегда умирает.
Любовь, которая не обновляется вседневно, превращается в привычку, а та, в свою очередь, — в рабство.
Любовь, что приходит на заре юности довольствуется встречами и свиданиями, растет от поцелуев и объятий; та же, что была вскормлена грудью бесконечности и опустилась в мир на крыльях ночных тайн, жаждет встречи с одной лишь вечностью, ищет услады в бессмертии и преклоняет колени только перед божественной природой духа.
Любовь — это пелена между двумя влюбленными.
Любовь — это счастье, которое дрожит от страха.
Любящая женщина все простит, но ничего не забудет.
Люди — рабы жизни, а сама жизнь — рабство, которое бесчестием и позором покрывает их дни, слезами и кровью наполняет их ночи.
Люди сражаются и убивают друг друга во имя рабства и называют это патриотизмом; они покорно склоняются перед ним, называя его земной тенью бога; повинуясь его воле, они сжигают свои дома и селения и называют это равенством и братством; они отдают рабству все свои силы и время и называют это богатством и торговлей.
Мать — всё в жизни, она утешает в печали, вселяет надежду в отчаянии, придает силы в минуту слабости; она — источник нежности, сострадания, жалости и прощения; кто теряет мать, теряет человека, на чью грудь он мог бы склонить голову, чьи глаза охраняли бы его, а рука давала благословение.
Многим женщинам удается завладеть сердцем мужчины, но мало кто из них может им управлять.
Можно забыть того, с кем смеялся, но никогда не забыть того, с кем вместе плакал.
Мудрость перестает быть мудростью, когда она слишком горделива, чтобы плакать, слишком серьезна, чтобы смеяться, и слишком поглощена собою, чтобы искать что либо, кроме самой себя.
Мужу, погрязшему в мирских заботах, кажется, что бесплодная жена обрекает его на медленное самоубийство; исполнен ненависти, он отрекается от нее и желает ей смерти как вероломному врагу, задумавшему его погубить.
Мужчины, которые не прощают женщинам их маленьких недостатков, никогда не насладятся их великими достоинствами.
Музыка подобна поэзии и живописи. Она отображает различные состояния человека, очерчивает силуэты движений сердца, разъясняет фантазии душевных склонностей, придает форму мыслям и описывает прекраснейшие желания тела.
Музыка подобна светильнику — изгоняя из души тьму и освещая сердце, она открывает его глубины.
Музыка — язык души и мелодия ветерков, колеблющих струны чувств; она — тонкие пальцы, воскресающие на страницах фантазии воспоминания о часах подлинной скорби или о кратких мгновениях истинной радости и веселья.
Нация — совокупность людей, разных по характеру, вкусам и взглядам, но связанных между собой прочными, глубокими и всеобъемлющими духовными узами.
Наши самые святые слезы никогда не выступают на наших глазах.
Не допускайте к обмену людей с пустыми руками, которые расплачиваются своими словами за вашу работу.
Не забывайте, что стыдливость — щит от глаз порочности.
Неведение — колыбель счастья, а счастье — источник покоя.
Ненависть — нечто мертвое. Кто из вас хотел бы стать склепом?
О другом можно судить только сообразно тому, сколь хорошо ты знаешь самого себя.
Обильные слезы юности — избыток влаги, переполняющей сердце. Старческие же слезы — последние капли жизни, падающие из под век, жалкий остаток сил в немощном теле. Слезы на глазах молодости подобны каплям росы на лепестках розы. Слезы на щеке старости напоминают пожелтевшие листья осени, уносимые ветром с приближением зимы жизни.
Одиночество — такой же спутник грусти, как и сподвижник любого порыва духа.
Очевидное — это то, чего никто не видит, пока кто нибудь не выразит его простейшим способом.
Подлинная власть — это мудрость, охраняющая всеобщий справедливый естественный закон. А как ее можно назвать справедливой, если она, казнив убийцу и заключив в темницу грабителя, сама выступает против соседней страны, убивает тысячи людей и грабит десятки тысяч?
Подлинно справедлив тот, кто чувствует себя наполовину виноватым в чужих поступках.
Подлинное в нас молчаливо, наносное — речисто.
Подражатель — это тот, кто ничего не открывает, ничего не создает, лишь заимствует свой духовный мир у современников, а одежды своих идей шьет из лоскутков, отхваченных от платьев предшественников.
Поэзия — это не просто изреченная мысль. Это песнь кровоточащей раны или же улыбающихся губ.
Поэзия — это поток радости, боли, изумления и малая толика слов из словаря.
Поэзия — это чувство, которое страстно стремится в неизвестную даль и делает эту даль близкой и узнаваемой: идея, беседующая с таинственным и непостижимым и превращающая ее в нечто явное и понятное.
Поэт — удивительное создание, наделенное третьим, духовным оком, видящим в природе то, чего обычно не видят глаза, и внутренним слухом, различающим в шепоте дней и ночей то, чего обычно не улавливают уши.
Поэт — это верующий, который входит в храм своей души и падает ниц в слезах и восторге, призывая, восхваляя, внимая и возвещая.
Поэт — это низвергнутый царь, что сидит на пепелище своего дворца и пытается воссоздать образ из пепла.
Преувеличение — это вышедшая из себя истина.
Произведение искусства — туман, изваянный в образ.
Раскаяние — это лишь затмение разума, но не наказание для него.
Рассудительность — всегда камень преткновения для поэзии.
Рождение и смерть — вот два благороднейших выражения доблести.
Руки грусти — сильные, хотя и шелковые на ощупь, — стискивают сердце, мучая его одиночеством.
Руки доброй женщины, обвившиеся вокруг шеи мужчины, — это спасательный круг, брошенный ему судьбой с небес.
Сердце, полное чувств, подобно ветвистому кедру: теряя одну из сильных ветвей, он страдает, но, как и прежде, живет, направляя жизненные соки к соседней ветви, и та, вырастая, заполняет молодыми побегами место срубленной.
Слава — это тень страсти, стоящей на свету.
Случается, что обман приносит успех, но он всегда кончает жизнь самоубийством.
Смерть — не умиротворенье, лишь отчаянье и черной муки пасть.
Терпимость — это любовь, страдающая надменностью.
То, что всего желаннее, но недосягаемо, дороже уже достигнутого.
Только те, чьи сердца хранят тайны, способны постичь тайны наших сердец.
Тот, кто терпит обиду, не восстав на обидчика — пособник лжи против правды, подручный палача в избиении невинных.
Труд — это любовь, ставшая зримой.
У великого человека два сердца — одно истекает кровью, другое стойко терпит.
У юности крылья с перьями из поэзии и нервами из иллюзий; на них она возносится в заоблачные выси, откуда мир видится в свете, окрашенном всеми цветами радуги, а жизнь звучит гимнами величию и славе, но бури опыта ломают поэтические крылья, и юность опускается на землю — в мир, похожий на кривое зеркало, где каждый отражается в искаженном виде.
Удивительно, что у тварей, лишенных хребта, самый крепкий панцирь.
Факт — это бесполая истина.
Фанатик — это глухой как пень оратор.
Часто мы поем колыбельные своим детям, чтобы заснуть самим.
Часто остроумие — только маска. Если б тебе удалось сорвать ее, ты бы увидел под ней либо рассерженного гения, либо ловкого плута.
Человек, будучи рожден свободным, живет рабом жестоких законов, созданных его отцами и дедами.
Человек есть два человека — один бодрствует во тьме, другой спит при свете.
Человечество — река света, текущая из правечности в вечность.
Чувство юмора — это чувство соразмерности.
Юмор — это правда в безопасных для жизни дозах.
Я выучился молчанию у речистого, терпимости — у нетерпимого и доброте — у недоброго; но, как ни странно, я не испытываю ни малейшей признательности к этим учителям.
Язык — одно из проявлений творчества всей нации или ее общей сложности.
