Цитаты Павла Флоренского
Флоренский Павел Александрович, 1882-1937. Русский философ, богослов, представитель русского космизма.
Биологически — все, окружающее нас, есть наше тело, продолжение нашего тела, совокупность дополнительных наших органов.
Вглядись в явление — и увидишь, что оно есть шелуха другого, глубже его лежащего.
Все вещи взирают друг на друга, тысячекратно отражают друг друга.
Все мы осуждаем жадность в пище. Но почему же в таком случае необузданное удовлетворение другой естественной потребности — познания – не считается пороком?
Вся природа одушевлена, вся жива, в целом и частях
В глубине физического лежит тайна, физическим полуприкрывающаяся, но совсем — не физическая.
В Среде нет ничего такого, что в сокращенном виде, в зачатке хотя бы не имелось у Человека.
Где есть отступления от обычного — там ищи признание природы о себе самой.
Духовная любовь выражается в преодолении границ самости, в выхождении из себя.
Ничего нельзя закрепить, утвердить окончательно.
Объяснить — для научного мировоззрения значит, в моих глазах, уничтожить конкретную целостность явления, доказать его иллюзорность
Определить — это значит дать понятие.
Познание вещей позволяет дать им имена.
Понимать чужую душу — это значит перевоплощаться.
Природа — не безразличная среда технического произвола, хотя до времени она и терпит произвол, а живое подобие человека.
Закон накладывался на мой ум, как стальное ярмо, как гнет и оковы. И я с жадностью спрашивал об исключениях
Идеализм — в широком смысле слова — стихия философии, и, лишенная этого кислорода, философия задыхается, а затем увядает и гибнет.
Имена выражают природу вещей.
Какая-нибудь былинка — не просто былинка, но что-то безмерно более значительное — особый мир.
Любовь возможна к лицу, а вожделение — к вещи.
Механическое объяснение — дешевое объяснение.
Многие ли за деревьями видят лес?
Мысль моя не протекала систематически, а всегда волновала и поражала меня.
Насилуя Среду, Человек насилует себя и, принося в жертву своей корысти Природу, приносит себя самого в жертву стихиям, движимым его страстями.
Тайна мира символами не закрывается, а именно раскрывается, в своей подлинной сущности, то есть как тайна.
Разве христиане не были рождены языческими родителями?
Рев автомобиля разве не кажется минотавровым?
Европейская философия вышла из рук Платона.
Если считать фокусы за обман, то еще неизвестно, кто именно обманут. Может быть, и сам фокусник обманывается насчет себя самого.
Жизнь с природой — жизнь, в которой столько черной работы и житейской грубости и которая тем не менее в глубине своей всегда носит сосредоточенность и подлинную любовь.
На почве научного догматизма готовится произрасти научный же фанатизм и научная нетерпимость.
Неведомое — жизнь мира.
Прекрасное тело одеждами не сокрывается, но раскрывается, и притом прекраснее, ибо раскрывается в своей целомудренной стыдливости. Напротив, тело, бесстыдно обнаженное, закрыто познанию, ибо потеряло игру своей стыдливости, а она-то и есть таинственная глубина жизни и свет из глубины.
Неведомое питало ум, а все не-удивляющее, невызывающее удивления представлялось какой то сухой мякиной, не содержащей питательных веществ.
Самая видимость чуда уже была чудесна.
Тень, то удлиняющаяся, то становящаяся короткой, искажающая и гримасничающая, разве она не воспринимается как самостоятельное таинственное существо?
Теургия и магия столь же стары, как и человечество.
То, что называют законами природы, мне всегда казалось личиной, взятой временно.
То, что радует, называется красотою; любовь как предмет созерцания есть красота.
Трижды преступна хищническая цивилизация, не ведающая ни жалости, ни любви к твари, но ищущая от твари лишь своей корысти, движимая не желанием помочь природе проявить сокрытую в ней культуру, но навязывающая насильственно и условно внешние формы и внешние цели.
Узнать то, что меня не касается, мне никогда не было привлекательным.
Человек без имени не человек, ему не хватает самого существенного.
«Простое» вовсе не так просто, как его хотят представить; «объясненное» вовсе не так объяснено, как этим льстят себя объяснители.
Психологически — все, нами ощущаемое, есть символическое воплощение нашей внутренней жизни, зеркало нашего духа.
Пусть нет леших и русалок — но есть восприятие их Пусть нет власти заклятий и заговоров но есть вера в нее.
Человек в мирю, но человек так же сложен, как мир. Мир — в человеке, но и мир также сложен, как и человек.
Человек есть бесконечность.
Человек есть сумма Мира, сокращенный конспект его; Мир есть раскрытие Человека, проекция его.
Человек — малый мир, микрокосм. Среда — большой мир, макрокосм.
Чтобы понять Россию, надо понять Лавру. Около Лавры, не в смысле стен, конечно, а в смысле средоточия культурной жизни, выкристаллизовывается культурное строительство русского народа.
Чтобы стать православным, надо окунуться разом в самую стихию православия, зажить православно — и нет иного пути.
Энергии вещей втекают в другие вещи, и каждая живет во всех, и все — в каждой.
Я хотел видеть душу, но я хотел видеть ее воплощенной.
Спасибо.
Исправьте год смерти Павла Александровича Флоренского, его расстреляли в 1937 году в Лен. области.