Афоризмы, цитаты и фразы Жиля Делеза

Делез Жиль, 1925-1995. Французский философ – постструктуралист, сторонник леворадикальных политических течений шестидесятых.

Автор работ: «Ницше и философия» (1962),«Различие и повторение»(1968), «Логика смысла» (1969), «Кино-1» (1983), «Кино-2» (1985) и других.

Философия Делеза является альтернативой другого течения постструктурализма — философии Деррида. Жизнь Делеза трагически оборвалась 3 ноября 1995 г: он выбросился из окна своей парижской квартиры, страдая от невыносимых болей, которые преследовали его практически всю жизнь

Актер не равен Богу, скорее он «анти-Бог».

Алкоголизм — это поиск не удовольствия, а особого эффекта.

Весьма вероятно, что покорность — лишь одна из фигур озлобления, поскольку у последнего поистине много фигур.

Весь мир — яйцо.

Нет ничего более хрупкого, чем поверхность.

Нет ничего такого, чей смысл не был бы также и сексуальным.

Неужели нам под силу лишь пожелать, чтобы упавший расшибся не слишком сильно?

Ницше призывает нас переживать здоровье и болезнь так, чтобы здоровье стало жизненной перспективой болезни, а болезнь — жизненной перспективой здоровья.

Обосновывать значит определять.

Опьянение и забвение — мнимые; темное уже изначально освещено.

От здоровья к болезни, от болезни к здоровью — сама эта подвижность, пусть и мысленная, является знаком превосходного здоровья.

Палачи смеются редко, да и смех у них не такой, как у всех.

Парадокс — это освобождение глубины, выведение события на поверхность.

Памяти противостоит не забвение, а забвение забвения.

Парадокс, а не здравый смысл, является философским проявлением.

Пока Ницше доставало здоровья перемещать перспективы, переходить от здоровья к болезни и от болезни к здоровью, он наслаждался своим «великим здоровьем», которое и делало возможным его творчество.

Психоанализ — это психоанализ смысла.

Рабы торжествуют не в результате сложения собственных сил, а посредством отнятия силы у другого: они отделяют сильного от того, на что он способен.

Разочарование выступает как общее начало любви и ненависти.

Рыба — наиболее оральное из живых существ; она олицетворяет проблему языка.

Слабости книги часто бывают проявлениями бессодержательности неосуществленных намерений.

Смысл всегда предполагается, как только я начинаю говорить. Без такого предположения я не мог бы начать речь.

Смысл — это всегда двойной смысл.

События имеют дело исключительно лишь с проблемами и определяют их условия.

Созерцать — значит выманивать.

Стать возможным не значит начаться.

Стоики — любители и изобретатели парадоксов.

Судьба — это прежде всего единство и связь физических причин между собой.

Тайна существует только для того, чтобы быть раскрытой, чтобы выдать самое себя.

Творец — это законодатель жизни, танцор.

Творить — значит облегчать мысль, разгружать ее, изобретать новые возможности жизни.

То, что для человека — прошлое и будущее, Бог проживает в своем вечном настоящем.

Трудно ответить тем, кому достаточно слов, вещей, образов и идей. Ибо нельзя даже сказать, существует ли смысл в вещах или в разуме.

У власти нет сущности, ибо она оперативна.

У Ницше все маска.

Фаллос вовсе не является агрессивным орудием проникновения и вспарывания.

Фаллос не врезается, а, скорее, — подобно плугу, вспахивающему плодородный слой земли, —

прочерчивает линию на поверхности.

Физика — это Натурализм со спекулятивной точки зрения.

Философ-досократик не выходит из пещеры; напротив, он полагает, что мы не вполне углубились в нее, недостаточно поглощены ею.

Что действительно аморально, так это употребление этических понятий типа справедливое- несправедливое, заслуга-вина.

Что же это за мышление, не причиняющее вреда ни мыслящему, ни остальным?

Чувственное сознание упорствует.

Эстетика страдает тягостным раздвоением.

Юмор неотделим от способности выбора.

Юмор — искусство поверхности, противопоставленное старой иронии —искусству глубины и высоты.

Язык либо дан весь целиком, либо его нет вообще.

Внутри всякого города всегда есть другой город.

Возвращение в бездну, которую сам возродил и заново откопал, — вот где совершенно по-своему погиб Ницше.

Вопрос не в том, что такое власть, и не в том, откуда она исходит, а в том, как она осуществляется.

Вопрос, кто говорит, не менее важен, чем вопрос, как возможен язык.

Всегда есть кто-то, кто начинает речь.

Всесилие языка состоит в том, чтобы говорить о словах

Все, что имеет смысл, имеет так же и значение, но последнее — на иных основаниях, чем смысл.

Всякое толкование — это определение смысла явления.

В мире есть нечто, заставляющее мыслить.

В смерти Сократа есть что-то от депрессивного самоубийства.

В сфере высказываний не существует ни возможного, ни виртуального; тут все реально.

В том-то и состоит парадокс стоиков — признавать судьбу и отрицать необходимость.

Глупость — не черта животного. Животное особым образом защищено от того, чтобы быть «глупым».

Единообразие означает: единообразно само бытие, двойственно его выражение.

Есть ценности, которые рождаются устаревшими.

Задача не существует вне своих решений.

За занавесом нет ничего интересного.

Именно языку надлежит одновременно и устанавливать пределы и преступать их.

Играемая актером роль — это не роль персонажа. Это — тема.

Идеи — это множества; каждая Идея — множество, разнообразие.

Индивидуальное неотделимо от мира.

И наука, и поэзия являются в равной степени знанием.

Каждое событие подобно смерти.

Когда власть делает своим объектом жизнь, жизнь становится сопротивлением по отношению к власти.

Любая смерть двойственна.

Любая эпоха говорит все, что может сказать.

Маски скрывают лишь другие маски.

Мир извращенца — это мир без другого, а значит, и мир без возможного.

Многие люди, которые не должны находиться в психиатрических больницах, все же там находятся, в то время как многих из тех, кто должен в них находиться, там нет.

Можно сказать, что существуют «игры истин», или, точнее, процедуры обнаружения истин.

Мудрец подобен стрельбе из лука, когда стрелок — это и тот, кто стреляет, и то, во что выпущена стрела

Мысль активизируется жизнью, которую, в свою очередь, утверждает мысль.

Мы ничему не учимся у того, кто говорит: делай, как я. Единственными нашими учителями являются те, кто говорят «делай со мной».

Настоящее — это повторяющееся, прошлое — само повторение, а будущее — это повторяемое.

Начинать — значит устранить все допущения.

Наши господа — всего лишь рабы, восторжествовавшие во всемирном поработительном становлении.

Немного найдется фраз, которые отдаются в наших душах подобно молоту.

Нередко говорят, что предисловие следует читать лишь в конце. Заключение же, напротив, — в начале.