Больше света!

В 1987 году в СССР вышел документально публицистический фильм «…Больше света!». Здесь советские люди впервые увидели множество строжайше запрещенных ранее кинокадров, включая Льва Троцкого на Красной площади и разрушение храма Христа Спасителя.
Поколение, заставшее перестройку, помнит, что лозунг «Больше света!» был у нас лозунгом гласности. На историческом январском пленуме ЦК 1987 года Горбачев заявил:
– Нам, как никогда, нужно сейчас побольше света, чтобы партия и народ знали все, чтобы у нас не было темных углов, где бы опять завелась плесень (…). Поэтому – побольше света!

Этот лозунг подавался как ленинский, со ссылкой на письмо вождя в редакцию «Искры» в ноябре 1903 года: «Побольше света, пусть партия знает всё».

В своих мемуарах «Жизнь и реформа» Горбачев жаловался, что этот лозунг «не подходил номенклатуре, всем, кто причастен к власти. Наоборот, “поменьше света” – вот их принцип и тайное желание». Попутно он признается, что, будучи в Веймаре, он узнал, что «Больше света!» – отнюдь не изобретение Ленина, а предсмертные слова Иоганна Вольфганга Гёте.

Однако с последними словами великого немца полной ясности нет.

16 марта 1832 года 82 летний Гёте простудился. Жить ему оставалось шесть дней. Кончина поэта «по рассказам его друзей» описана в книжке К. Мюллера, законченной полтора месяца спустя после смерти поэта.

В ночь на 22 марта Гёте сказал своему переписчику: «Это не продлится больше, чем несколько дней». Тот не понял, что имелось в виду – скорая смерть или скорое выздоровление. Утром Гёте перенесли в кресле из спальни в рабочий кабинет. Одни его замечания были вполне осмысленны, другие указывали на помутнение разума. Заметив на полу листок бумаги, он спросил, почему здесь валяется переписка Шиллера. Затем обратился к своему слуге Фридриху:
– Отворите же и вторую ставню, чтобы впустить больше света!

Чуть позже, в статье Карла Фогеля, врача Гёте, эта фраза была сокращена до восклицания:
– Больше света!

Этот возглас и был сочтен заветом, который Гёте оставил потомкам. Очень часто он приводится в еще более экспрессивной форме:
– Света! Больше света!

Позднее обнаружились свидетельства современников, утверждавших, что последние сознательные слова Гёте были обращены к его невестке Отилии, которая заботливо ухаживала за ним:
– Подойди ка, дочурка, и дай мне свою милую лапку.

Наконец, в 1965 году был опубликован рассказ слуги Гёте Фридриха Крауса – того самого, кто должен был «впустить больше света». Из этого рассказа следовало, что Краус такой просьбы не слышал: «Действительно, он под конец назвал мое имя, но не для того, чтобы я открыл ставню, а потому, что ему понадобился ночной горшок, и он сумел взять его сам и держал поближе к себе, пока не скончался».
Этот рассказ вполне согласуется с отчетами медиков. Стоит добавить, что свет из окна резал умирающему глаза, так что он прикрывал их рукой, а потом – зеленым козырьком, надетым на лоб.

Одно время всерьез обсуждалась гипотеза, что Гёте вместо «Mehr Licht!» («Больше света!») пробормотал на родном для него франкфуртском диалекте «Mer lischt…», то есть «Лежать… [неудобно]», но не закончил фразу. Умирающий Гёте, однако, не лежал, а сидел в кресле, не говоря уж о том, что «Больше света!» – не первоначальная, а подправленная версия.
Иногда еще утверждается (едва ли вполне серьезно), что будто бы с дикцией у старого Гёте было неважно и на самом деле он пробормотал в забытьи: «Mehr nicht» – «Больше нет…»

Как бы то ни было, но призыв «Больше света!» вошел во все европейские языки, и всюду под «светом» понимается свет разума, знаний, культуры.

Источник: Душенко К. В., История знаменитых цитат, М., КоЛибри, 2018