Цитаты Новеллы Матвеевой

Новелла Николаевна Матвеева, 1934-2016, советская и российская поэтесса, прозаик, переводчица, бард, драматург, литературовед.

Поэзия есть область боли
Не за богатых и здоровых,
А за беднейших, за больных!

Все сказано на свете:
Несказанного нет.
Но вечно людям светит
Несказанного свет.

Странен путник без пути,
Страшен путь без цели
И в ночном кошмарном сне,
И на самом деле.

Поэт и слава – нет опасней сплава.
Не в пользу лбам название чела.
И часто, часто – чуть приходит слава –
Уходит то, за что она пришла.

Эстет и варвар вечно заодно.
Их жесты, разумеется, не схожи,
Но пить из дамской туфельки вино
И лаптем щи хлебать – одно и то же.

Черпать из детства мы будем всегда,
Хоть бы и не было в нем ничего!

Поэт, который тих, пока дела вершатся,
Но громок после дел, – не знает, как смешон.
Поэт не отражать, а столь же – отражаться,
Не факты воспевать, а действовать пришел.

Что значит «мещанин» – как следует не ясно.
Непознаваема его земная суть.
Пытаясь уловить его натуры ртуть,
Умы сильнейшие срываются напрасно.

Только тело одно – не душа.

Кому дано за родину бороться,
Тот чаще всех живет в разлуке с ней.

Определенья поэзии нет.
Можно сказать, что поэзия – дух!

Определенья поэзии нет.
Можно сказать, что поэзия – плоть.

Определенья поэзии нет.
Мы бы назвали поэзию – сном.
Определенья поэзии нет.

Можно сказать, что поэзия – явь.
Определенья поэзии нет.

Можно сказать, что в поэзии – суть.

Познанье – скорбь.

Да свершается науки торжество!
Открывателя не гложет червь сомнений:
В тайну вечности его вникает гений,
Но вникает ли и гений: для чего?

Мы тайной бытия силком овладеваем.
Вопросы праздные натуре задаем:
«Как пламя сделано?» – и пламя задуваем.
«Как песня сделана?» – и больше не поем…

Даже завидуя гению, зависть ленива,
Даже завидуя диву труда – нерадива,
Даже завидуя доброму делу – злонравна,
Даже завидуя правде – коварна и лжива.

Люди всему позавидуют, надо – не надо.

Тем более дорого стоит,
Кто тайное в явном откроет.

Бессмертие вовсе не странно,
Но смерть изумляет, ей богу!

Кто смешным боится быть, кто в смешные положенья
Не стремится угодить, тот боится униженья.
Кто боится униженья,
Кто вкусил от поношенья,
Кто забит и напряжен,
Тот не может быть смешон.

Людям быть людьми – возможно.

Одно – мечтать и к звездам тяготеть,
Другое дело – вправду к ним лететь.

Все благо в свой черед,
Когда не перескакиваешь фазу.

Исполненная гнева и печали,
Поэзия не базис, а надстройка:
Она голодным хлеба не устроит.

Все едино? Нет, не все едино:
Ум – не глупость. Край – не середина.
Все едино? Нет, не все едино;
В рощах нет повторного листочка!
Потому что это «все едино»,
Значит – «все дозволено». И точка.

Откуда мы взяли, что вещая жизни загадка
Сродни аппетиту? И выглядит лакомо, сладко?
И надо ль быть гением, чтобы приметить незлобно:
Пред нами Земля. И явленье сие – не съедобно.

Лишь истина стоит забот.

Находчивость в ответах
При споре и в беседе
Случается от прочных
И выстраданных мнений,
От опыта в раздумьях
Того, кто в споре с нами
Или в живой беседе
Находит мыслям русло.

Ах, тот, кто много мыслей
Во лбу своем содержит, –
Не вдруг решит, какая
Из многих тысяч – лучше
Для быстрого ответа.

А тот, кому Фортуна
Три мысли подарила,
Уже тот (наверно!) знает:
Где у него – какая…

Что гений ни сморозь – оно всегда прилично.
Какой ни выкинь трюк – получится мораль,
И блеск, и нравственность…

Саморугание – коварнейшая штука:
Вот где юродивости непочатый край!
Пускай раскаянья скрываемая мука
Игрушкой площади не станет невзначай.

Очень многое – так нам сдается, –
Существует. Но… ах! – не поется.
Грусть – поется. Надеждой на чудо,
Упованием песня жива.
Но у блуда нет певчего люда;
Вещий голос то взять им – откуда?
(Что поделаешь: – жизнь такова!)

Говорят: «Народный юмор груб.
Грубостью простому сердцу люб».
Что вы! Юмор грубый чересчур –
Он как раз для избранных натур!

Привет сочинителям славным, чьи судьбы предивны!
Но колбасникам, тайным и явным, поэты противны –
Что в чужие встревают печали, вопросы решают…
Ах, вопросы нам жить не мешали: ответы – мешают!

О эти светские пустые предрассудки,
С унылой чопорностью ждущие от нас
(Для вящей светскости!) то грубой сальной шутки,
То откровенности, лишенной всех прикрас!

Богопротивная, дрянная вещь – тоска!
Три вида есть у ней, самим грехом творимых:
Тоска нипочему. Тоска из пустяка.
Тоска по случаю причин непоправимых.

У людей дарования разны:
Те из гипса, а эти алмазны.
Но у всех, кто работает, силы
Одинаково на пределе
Пребывают в мирской канители.

Все равно остается что то
(Что бы это могло быть такое?!)
Выпадающее из расчета,
Не дающее дурням покоя…

К России все подходят разно: кто робея,
Кто любопытствуя: мол, дескать, вот она,
Анекдотическая даль… Гиперборея!
Страна величественных вихрей! Царство сна.
Отольется, братцы, все на свете!
Где то на неведомой черте…
Ну так что ж? Семи тысячелетий
Не пройдет – и мы отыщем – где!